Темнота постепенно заполоняла пространство всё сильней и сильней. Проход сужался. Руки уже устали. Солнце и клочок неба почти не виднелись, но до конца спуска оставалось ещё далеко… В эту пещеру Лиса планировала опуститься уже давно. Так давно, что едва ли помнила, сколько лет. Как будто ещё с рождения.
Подружки расхваливали это место, затерянное среди шумных влажных лесов. И отец подогревал интерес, якобы даже когда-то бывал там. Многие не понимали, но хватало и этой поддержки. А особенно фотографий и видео, которые были в Сети.
Она приехала сюда издалека, не надеясь сделать открытие, но полная радости, воодушевлённая, уверенная, что запомнил надолго всё, что увидит, найдёт. И в том оказалась права, можно даже сказать, предсказала. Только если бы она знала, если бы только могла знать!.. Ничего она не знала, однако. …Верёвка подходила к концу, и в свете фонарных глаз уже начинал вырисовываться очередной камень, а затем дно. Девушка опустилась в пещеру.
Задрала голову вверх, что-то пробормотала под нос, присвистнула. Лиса была удивлена и очень сильно взволнована. Всё оказалось намного лучше, чем она думала, нет, даже лучше, чем могла себе только представить! Слишком глубокий тоннель, слишком отвесный спуск, слишком громкие шаги среди тишины и мрака.
Девушка не планировала ничего более, как просто посмотреть это место, а после вернуться назад. Сделать множество фотографий и тем самым осветить вечность своим присутствием. Но так она только думала. Вышло совсем иначе. Почти что наоборот.
Первый зал был совсем небольшим, но и, пожалуй, немаленьким. Он был скорее высоким, а потому очень узким, как свечка. За ним начинались другие тоннели. Несколько продолговатых залов, полных сталагмитов и сталактитов, давно сросшихся в колонны различной формы. Камней было так много, что Лисе приходилось пробираться сквозь них, буквально петляя, как между деревьями. Без конца смотреть под ноги, по сторонам, слушать дикую гнетущую тишину и начинать ловить себя на мысли о том, что нет тут ничего такого особенного, наверное, зря тащилась она в эту даль.
После последней мысли прошло ещё несколько залов. Уставшая, девушка опустила рюкзак на пол и села на него, решила передохнуть. Если бы что-то случилось, бежать бы пришлось много метров. Да и не выбежала бы она, запуталась среди тех камней-деревьев. И осталась бы здесь. Навсегда.
Ноги немного гудели. Но в целом было всё хорошо. В термосе оставался горячий чай. Тишина успокаивала. Показалось даже, что здесь тепло. То ли она надышала, то ли река какая-нибудь поблизости протекала, то ли воздух через щели и дыры долетал и каким-то образом не терял своего солнечного богатства, – не ясно, почему. Но здесь было почему-то тепло.
Сделала несколько фото, побродила, позаглядывала в разные дыры, остановилась. Ей определённо стало интересно, почему здесь теплей, чем в других залах. Походила ещё, буквально обошла весь зал и вдруг замерла. Остановилась, как вкопанная. Лиса нашла проход, ведущий в ещё один зал. Оттуда доносился лёгкий огонёк света. И там было ещё теплее.
Недолго думая, она подхватила рюкзак и отправилась в ту сторону. В самом центре каменной комнатки горел, догорал костёр. Красные и рыжие блики плясали по стенам и напоминали таинственные иероглифы. О том, как она не заметила такое и ходила почти десять минут, думая про щели и ветер, Лиса теперь ответить себе не могла. Глупая мысль пришла только по невнимательности. Такое у неё было.
Этот зал, действительно, был, как комната. Ни одного сталагмита и сталактита, преграждающего путь, и тем более противных колонн, – все срезаны. На потолке виды следы скола – работа явно человеческих рук. Такая же картинка и на полу. Только у самой стены несколько образований, но они там никому не мешали, были, как ковёр, и, наверное, лишь оттого уцелели.
Лиса огляделась ещё раз. Ей начало становиться не по себе. Здесь было тепло, но по коже тут же пробежала холодная дрожь. Руки потянулись к костру, но одновременно с этим единственным желанием у девушки появилась мысль, что надо немедленно убираться! И она огляделась назад, а после остановилась.
У самой стены, другой, не той, где «ковёр», была вырезана небольшая ниша, как койка, и в ней, в глубине, виднелся небольшой силуэт. Это ещё больше указывало на то, что надо было немедленно покидать помещение! И всё бы она сделала так, но силуэт слишком напоминал человека.
Лиса сделала ещё пару шагов, но не стала звать незнакомца. Она старалась идти как можно тише, чтобы не разбудить того. Ведь мало ли что на уме? Подошла к нише, встала на колени, заглянула туда фонарём. И увидела. Скорее всего уже опоздала. Белое лицо было таким бледным, а щёки такими впалыми, что это могло говорить лишь об одном. Этот человек уже умер.
Ей представилась вся ситуация в свете таких событий. Как он попал сюда, как блуждал коридорами и блуждал ни один день, не два. Как не знал уже, что ему делать, голодный, замёрзший, развёл костёр, погубив в нём все последние оставшиеся у него вещи – какие-то бумаги, ботинки, листву. Кажется, именно это видела Лиса в огне; в пепле с последним маленьким огоньком, если быть точными. И он звал, и пытался выбраться, рвался изо всех сил! Но не смог. Он забился в эту холодную щель, чтобы встретить там смерть. И встретил. Она окрасила бледностью его черты. И утопила крик. А она, она опоздала всего на мгновенье! Опоздала, точно последняя надежда. Пришла, но когда уже стало поздно. К слову, всё было бы хорошо, и эта версия идеально подходила бы к незнакомцу, но тут вспоминалась идеально квадратная комната и срезанные кем-то сталагмиты, и вновь начинались вопросы…
Лиса передёрнулась от такой мысли, но продолжила разглядывать человека. Неопределённый возраст выдавал молодость и красоту. Последнюю красоту, если можно так говорить про погибшего. Ботинок нет. Ноги поджаты к телу. Какая-то непонятная чёрно-коричневая одежда, оборванная, растрёпанная, точно плащ. И чёрные-чёрные волосы, настолько чёрные, что девушке вспомнился тут же фильм, а этот бледнолицый красавец стал походить на главного вампира картины.
Лиса никогда прежде не видела мертвецов, тем более по всей видимости таких «свежих». Она встала и огляделась зачем-то ещё раз, снова опустилась на корточки, немного подвинулась к незнакомцу. Она не слышала ни дыхания, ни стонов, на которые в глубине души почему-то рассчитывала. Сделала ещё шаг, коснулась его рукой и перевернула на спину.
Как ни странно, тело поддалось легко. Ноги разогнулись, сложенные на животе руки теперь лежали по бокам. А сам он теперь весь у неё на виду. Непонятно зачем, девушка опустилась ещё ближе, она решила рассмотреть его лицо, прежде чем от него вскоре ничего не останется. Провела ладонью по холодной щеке, по жестким запутанным волосам. И села. Честно сказать, она не знала, что делать. И некоторые мгновения пребывала в полной растерянности. Только смотрела на него и по сторонам и снова опускала глаза на своего незнакомца. И думала…
Последняя надежда мелькнула в её голове. Ладонь коснулась груди странного юноши. И тут же Лиса отпрянула. Она уловила чуть слышные удары живого сердца и окончательно растерялась, не зная, что теперь делать. Девушка вытащила незнакомца из ниши, но почему-то теперь боялась его. Хотела спасти и боялась, потому что совсем не знала, что же случилось с ним. И вдруг она этим заразится.
Теперь они вдвоём находились посреди квадратного зала. Он недвижно лежал на полу, а она сжимала его руку и изредка за неё дергала. Странный живой человек, должно быть, был без сознания, потому и не подавал больше никаких признаков. И, кажется, даже совсем не дышал. Или дышал – не видно было ничего в темноте. Огонь уже догорел. И остался только фонарик. А он светил так, что многое оставалось невидимым.
И вмиг рука поднялась вверх и сжала руку сидящей Лисы. Девушка сначала обрадовалась, но после увидела ещё кое-что. Тот, кто показался ей человеком, по всей видимости, не был им и им никогда не являлся. Огромными чёрными когтями кончались пальцы странного юноши. И такие же когти были у него на ногах. Именно когти, как у медведя. Такого не могло быть!
Однако рука с когтями была преисполнена слабости. Она дрогнула, а после опустилась на пол. Незнакомец или был болен, или уже умирал. Но ещё жил. Послышался стон и шорох.
Девушка включила второй фонарь, чтобы лучше разглядеть его и вновь замерла. Коричнево-чёрное одеяние было всё измазано кровью. На лбу также засохшая кровь. И одна из ладоней была нею сильно измазана. Его кто-то ранил. Или он поранился сам. Крови, однако, немало.
…Наконец, юноша открыл глаза. Он сощурился и снова издал странный звук. Его глаза также были достойны нескольких слов или строк. Полностью белые глаза, как у альбиноса. Но, вероятно, зрячие. Потому что он заморгал и тут же наклонил голову. Свет оказался для него неожиданным. И Лиса убрала фонарь. Остался только тот, первый, который постепенно садился, с которым было почти темно. Человек повернул голову.
Да, это, определённо, был парень, ещё слишком юный и совсем невысокий. Он смотрел туманными глазами на девушку, во взгляде читалась боль.
- Ты кто? – тут же спросила она. – Что произошло? Как ты здесь оказался?!
Вопросов чересчур много. Глаза закрылись. Снова послышался стон. А после что-то, похожее на какое-то слово, но она его не поняла, с неожиданности не до конца всё расслышала.
- Ты кто? Я помогу тебе. Я знаю, где выход. Он недалеко. У меня есть вода. – всё такая же испуганная девушка вытащила из рюкзака бутылку и сделала глоток, точно показав тем, что вода не отравленная. И протянула бутылку.
Парень или не парень (если это был не человек), с трудом приподнялся с пола, после замер в непонятной полусогнутой позе.
- Никто не должен был прийти сюда… - внезапно заговорил он. – Никто…
- Я нарушила твои планы, да что же стряслось?
- Я не знаю... – покачал головой. И вздохнул. Видно было, что каждое слово, движение давалось с огромной силой.
- Кто на тебя напал? Мы не одни? Скажи только это. Прошу.
- Я не знаю… - снова заговорил незнакомец. Приподнял руки и почему-то вытянулся. И вмиг ещё одно удивление упало на голову путешественницы. Она увидела что-то, что уже совсем не могла себе объяснить. А он встал и, покачиваясь, снова повторил свои странные телодвижения. Одежда оказалась чем-то немного иным. По всему телу кроме лица была шерсть. А то, что показалось плащом, на самом деле было огромными крыльями. Они свисали с рук и уходили далеко за спину. Это были крылья без перьев, перепонки, как у летучих мышей. И сам он – как огромная такая мышь. Человек-мышь. Вот почему он прятался.
- Нет, мы одни. Не бойся меня. – снова проговорил незнакомец, точно почувствовав ужас, который принёс сотню мыслей. Покачнулся, упал, чёрная кровь снова измазала пол. Лиса буквально в последний момент успела подхватить несчастного и вновь уложить на пол. Достать лекарства и одеяло из рюкзака и начать думать, что всё теперь в её силах. Он, очевидно, серьёзно ранен. И надо немедленно что-то предпринимать! Только сначала понять хоть что-нибудь в этой полубезумной истории…
…Лиса продолжала смотреть на странное несчастное существо. Было ясно, что ему нужна срочная помощь и что помощь придётся оказывать ей, но что могла она, если она ничего не умела? Если только сидела рядом и теребила длинные спутавшиеся чёрные волосы. Если только ждала чего-то, а чего не знала сама. Как будто на что-то надеялась. На удачу, спасение, неожиданность? По-моему, неожиданностей было уже очень много, и вряд ли сегодня будет с ней что-то ещё. Разве нет?
- Так ты здесь живёшь, значит, да? – Лиса говорила дрожащим голосом, боясь сказать что-то лишнее и, по правде, вообще боясь говорить с этим странным юношей.
- Да.
- Это так странно. В пещере… Один…
- Да… - он то ли не мог говорить, то ли не хотел этого делать. Глаза были закрыты. Взгляд устремлён явно в сторону. Девушка сидела на корточках, немного облокотившись на свой рюкзак. Она волновалась, и волнение было видно даже в этом помещении, лишённом яркого света.
- Это так странно… - снова пробормотала она, не в силах отойти от незнакомца даже на несколько метров. Что-то таинственное и неясное держало её рядом с ним, и это была не совесть. – Ты сделал здесь всё? – поинтересовалась, косясь глазами на полоток и на стены, на весь этот «расчищенный зал».
- Да, я… - наконец, произнёс он хоть что-то, непохожее на предыдущее.
- Расскажи, кто ты такой. Я хочу понять хоть каплю того, что со мной происходит. Если это возможно понять… - добавила и снова умолкла. – Если это вообще возможно… - Лиса заметила, что она говорит с такими же длинными паузами. – И что стряслось здесь? Кто тебя так? Это люди? – вопрос был задан как шуточный, но оказался правдивым.
Взамен ответа крылатый немного пошевелился и снова как бы привстал. До этого он лежал – частично на коленях Лисы, частично на её одеяле. Теперь он сидел, пристально глядя в глаза. Повторюсь, что здесь было полутемно и кто угодно другой минимум бы испугался, но этот незнакомец чувствовал себя в темноте хорошо и знал здесь каждый уголок, каждую щёлочку. И он видел её и, возможно, видел в ней собственное спасение, своё будущее, а она в нём пока что лишь тайну.
Рука с длинными когтями была немного прижата к груди. А после взметнулась в воздух.
- Смотри, если сильно хочешь.
Длинные когти были почти все в крови. И шерсть тоже. Парень не говорил ничего конкретно, но даже после одного этого движения глазам Лисы представилась пугающая картинка. Хотя нет, не поэтому. Окровавленная рука коснулась тотчас же ладони девушки. И она замерла, как будто от яркой вспышки. И она увидела его, его боль. Картинка была как бы со стороны и одновременно с тем записанной со стороны самого юноши.
Какие-то люди. Фонари, огонь, крючки и верёвки. Да, это определённо какие-то спелеологи, только скорее любители – слишком дерзкие лица, слишком быстрые движения, слишком жестокая речь. Видела, как они ходили по каменным свободам, поглядывая немного за выходом, как после начали что-то пить, а после увидели едва заметную тень, промчавшуюся где-то на отдалении…
Тень приняли за какого-то зверя и решили убить его, избавиться, чтоб не бояться оставаться здесь на ночь. Они отчего-то забыли, что монстров могло быть много и, встретив одно, а тем более убив одного, они навлекли бы на себя гибель, больше это не закончилось бы ничем. Вы ведь знаете, чем заканчиваются похожие фильмы?
Но всё пошло по-другому. Жизнь не захотела повторять знакомый сценарий. Молодые жестокие люди сумели изловить странное человекоподобное существо, на время ослепить его и начать забрасывать камнями и грязью… Они даже не удосужились задуматься над тем, кого они нашли и что это вообще такое. И тем более ответить на лёгкий вопрос: что сделало это существо им? За что они решили убить его? …Не дождавшись ответа, повалили на землю и начали ударять в грудь, после в спину. Их следовало бы убить – за себя, но на это теперь не было силы. Однако им всё зачлось. …Семь трупов будут найдены вскоре на другом конце пещеры в нескольких километрах от входа, измождённых, доведённых до бешенства людей, провёвших свои последние дни и часы там, где они бы могли никогда не побывать, если бы первыми не встали против природы.
Крылатый не убил их своими руками, хотя, спорится, наверное, мог, его когти навевали почти священный ужас, такими ножами он ловко мог перерезать бы горло. Если б захотел. Если б только хотел и мог. Парни, наверное, не увидели, чем был вооружен странный зверь, решили расправиться с ним, как с человеком, возможно, приняв его за оставшегося здесь одичалого неудачника.
- Где они все сейчас? – качнув головой и избавившись от накатившей галлюцинации, девушка на мгновение ужаснулась тому, что всё ещё здесь, это – не сон, не бред. Напротив неё – то самое человекоподобное существо. Оно ранено, но в нём ещё достаточно жизни. – Они, ты ведь понял, о ком я?
- Их больше нет. Забудь. Пещера сделает дело.
- Ты ведь не убил их, ты только думал…
Они перешли на «ты» как-то почти мгновенно.
Крылатый кивнул, вновь пробормотав своё «да», немного причмокнув языком и явно чуть оживившись. Должно быть, начали действовать лекарства или показала свои волшебные чувства вода, не забытая, к счастью, дома или на где-то улице. В рюкзаке были ещё другие лекарства. Когда стала понятна причина боли, намного проще лечить.
- И что теперь делать? – задала вопрос девушка, обращаясь не к нему, а как будто к себе или к этим безмолвным стенам.
- Теперь? Думаю, что теперь много чего придётся. – Существо усмехнулось, но это был просто смех, вздох, перемешанный с улыбкой и болью. Если какая злость и промелькнула в этих свистящих звуках, то лишь по случайности или по созвучию с тем.
Крылатое существо в первый раз за этот нескончаемый час пошевелило крыльями, но это, казалось бы, простое и мало что значащее движение почему-то вселило силы и заставило немного расслабиться.
- Что я должна сделать? – переиначила вопрос девушка, не поняв того ответа, что сказало ей существо.
- Тебе и мне.
- Почему ты говоришь про нас? Я всего лишь спасла тебя и…
Это «всего», должно быть, обладало невиданной силой и значимостью.
- Твоя жизнь изменится, Лиса.
- Откуда ты знаешь, что меня так зовут?
Раненый вновь улыбнулся какой-то странной-престранной улыбкой.
- Я много чего знаю. А ты – пока нет. Тебя много чего ждёт. Новая судьба окажется лучше, чем предыдущая.
- Предыдущая? О чём ты говоришь?
- Исключительно том, что отныне всё начнёт идти по-другому.
- И всё лишь потому…
- Да, – он улыбнулся не так измученно и попытался снова взять её рукой, точнее только коснуться. Сил было мало, приходилось буквально вынуждать себя.
- Почему?.. Мне очень жаль, но я не могу задерживаться здесь больше того срока, который был обговорен. Скоро мне придётся уйти. Поправляйся!
…Когтистая рука сильно сжала запястье. Небольшая вспышка прокатилась по комнатке.
- Нет! Ты никуда не уйдёшь!.. – сцена почему-то показалась смешной, и девушка заволновалась.
- Я понимаю, как всё выглядит со стороны…
- Ничего ты не понимаешь! Не оставляй меня! – голос уже сорвался на крик. – Однажды такое было. Однажды она ушла, тогда я… Нет, ты не можешь уйти! Тебе предначертана иная судьба! Пойми же, послушай меня!..
В тишине гулко гудело эхо.
- Я слышу… - дрожаще пробормотала девушка.
И стало пугающе тихо.
- Что я должна делать? – повторила Лиса, в её сознании уже пронеслась мысль, что теперь что-то точно изменится. Хотя бы одним фактом того, что она встретила здесь… И, возможно, чем-нибудь остальным.
- Знаю, глупо выглядит со стороны. Глупо и жалко.
- Согласна…
- Но ты должна остаться. Прошу… – в белых глазах читалась мольба. Им было невозможно противиться. И девушка согласилась.
- Хорошо. Тогда я… Ответь же.
Существо больше не отвечало. Оно впало вновь в странное состояние, похожее на сон или транс, тяжёлое дыхание стало красноречивее слов и заменило собой крик о помощи. Юноша покачнулся и после упал на бок. …Не выдержав подобного напряжения, буквально через пару минут странное чувство овладело земной девушкой, и она тоже упала на землю. В голове начали слышаться голоса. Перед глазами всё поплыло, запрыгали чёрные точки. Стало страшно, чудовищно страшно, а в груди ощутилась жгучая боль… Перед тем, как окончательно потерять сознание и перестать всё видеть и понимать, она заметила над собой хрупкую тень – перепончатое крыло одеялом легло поверх девушки, накрыв её собой и немного придвинувшись к ней... Так нежно, так заботливо, так красиво.
Следующее мгновение наступило спустя довольно долгое время. Два силуэта, лежащих напротив друг друга и обращённых друг другу лицами, шелохнулись в одно мгновение. И после время снова пошло. Что было до этого, Лиса не знала и не могла знать. Она только высвободилась из-под большого похожего на плащ крыла, подхватила рюкзак и встала на цыпочки. Надо было немедленно уходить, бежать, пока он не открыл глаза. И забыть это всё, как сон. Страшный сон. Проснуться в новом мире, в совершенно новой реальности!
Но сном было что угодно, только не это создание. Распростёртое на земле и немного поджавшее ноги, оно выглядело так беспомощно, что девушка не удержалась, сделала несколько шагов, опустила рюкзак. Она увидела дыхание существа, убедилась, что оно живое, а после опустила глаза на кровь… Раны уже не сочились, но выглядели, мало сказать, ужасающе. Тот, кто нанёс их ему, явно знал толк в сильной боли и, должно быть, не от хорошей судьбы решил вылить на другом свою собственную не проходящую боль. Как бы ни было там у кого-то, она задержалась на пару секунд, стояла, буквально приклеившись взглядом к крылатому. И уже хотела уйти, но не выдержала, опустилась на колени и снова коснулась его. В полутьме она совсем не заметила, что всё это время парень смотрел на неё и ждал решающего мгновения.
- Мы уйдём вместе. – в голос сказала она, пытаясь взвалить на себя почти неподъемную ношу. Передвинуть его, лежащего без сознания, казалось намного проще. Почему – если бы только знать.
- Я знал, что ты скажешь так. Я ждал.
- Да откуда ты знаешь?! – девушка вздрогнула, подскочив скорее от неожиданности, чем от страха.
Парень снова кивнул, но после переменился в лице.
- Благодаря тем, о ком я рассказывал, я не могу идти. Оставь меня здесь. Иди к выходу. Он совсем рядом. Идти сама, не тащи меня. Уходи. Прошу не зови никого. Боюсь, но всё кончено. Спустить, вернись сама, только если поймёшь, что тебе это необходимо.
…Лиса удивлённо оглядывалась по сторонам. Она так и не смогла сделать то, что ей зачем-то подсказывало крылатое существо. А может, и не подсказало, а просто озвучило страх. В конце концов, кто они были друг другу? Никто. Все её действия – то, что продиктовано её чувствами, а на самом деле она ничего ему не должна. По логике. Не по морали.
Девушка ждала, когда он снова откроет глаза, что-то скажет. Всё же много времени прошло с их последнего разговора. Существо слабело, ему было явно не так легко, но оно вступало с ней в диалог, и она видела в этом очевидную, но неясную ей причину. Слабый лучик второго фонаря блуждал по изрезанным стенам. Спотыкался о сталагмиты и сталактиты, «двери», ведущие в другие «комнаты», ниши. И вдруг остановился, Лиса тоже остановилась – рука её замерла, дыхание, разумеется, тоже.
На каменной стене было вырисовано чёрным что-то, похожее на череду небольших картинок, комиксов. Нарисовано довольно примитивно, возможно, даже золой. Чёрные человечки, пещера, природа вокруг неё. И он. Такой же крылатый, как этот юноша. Все пляшут вокруг него, от него почему-то исходит огонь. Ему поклоняются (Или огню?). Или он – есть огонь, и поэтому в подобном почёте?
Когда он очнулся, в пещере стало заметно светлее. Девушка отметила это, как и странный блеск, огонёк, промелькнувший в глазах человекоподобного существа.
- С возвращением… - тихо пробормотала она и подала ему руку.
Когтистая рука ухватилась за холодную ладонь. И он тут же вскочил. Движения были намного живее.
- Я решила остаться, - снова заговорила девушка, ёжась и усаживаясь поудобнее на рюкзаке. – Только устала ждать… - она не хотела сказать ничего лишнего, и потому каждое слово выходило с большим трудом.
Огонь снова блеснул в глазах, и тотчас произошло что-то странное. Языки пламени возникли из неоткуда и вновь разожгли костёр. Одним своим только взглядом (или скорее всего взглядом и мыслью) крылатый сделал то, что было нормальному не под силу!
И тут же стало светло, и тепло, и маленькая квадратная комнатка как будто бы даже расширилась.
- Чувствуй себя, как дома. – мягко проговорил юноша.
Камни изогнулись и зашевелились, из пола тут же возникли «сидения», напоминающие наши стулья и табуретки.
- Как ты?.. – дальше говорить невозможно. Слова зависли на кончике языка, замерли, или лучше сказать даже, умерли.
Лиса была в восхищении, ужасе и одновременно шоке. Она встретила определённо не то, что могла себе представить, что думала.
Существо стояло напротив неё, а после неожиданно село. Оно начало наклоняться и село вдруг на колени. Огонь вспыхнул сзади него, и крылья налились красным. Крылья, глаза и весь силуэт.
- Отныне я буду служить тебе и только тебе, - проговорило существо возвышенным изменившимся голосом.
Феерия стихла. Огонь исчез в течение одной секунды. Всюду снова стало темно. Когтистая лапа ухватила девушку за руку.
- Теперь нам пора идти.
- Идти? Но куда? – пропищала Лиса, к которой ещё не полностью вернулась речь, и слова выходили, как звуки.
- К выходу. Пора идти в свет.
За спиной зашумели крылья.
- Я пока не могу лететь, только идти. Но я знаю здесь каждый шаг. Спрашивай, обращайся, только прошу: не смей бояться меня!.. Не повторяй ошибок моих предыдущих дней. Я не хочу. И не надо. Не надо ни мне, ни тебе.
***
…Тьма ударила снова в глаза, чёрная, непроходимая и холодная. Вновь напомнила о себе боль. Заныло в груди, во всём теле. Снова заболела нога, разбитый локоть, поломанные когти и кости. Сил не было, но ему пришлось обернуться. Сощуриться, привыкнуть опять к темноте. Огонь почему-то погас. И фонарик, наверное, укатился. Фонарика нигде не было. Девушки также не оказалось.
Она ушла. Его самый главный страх оправдался. Коварная мысль осуществилась, или Лиса просто ушла? Нет, кажется, нет. Вокруг тихо. Только стон, сбивчивое дыхание, но это его, не её. Девушка дышала спокойно. И думала ровно и без истерик, если можно так выразиться, тем более в её ситуации.
Парень хотел привстать, он лежал на спине на самой середине своей каменной комнатки. В странной позе, на самом полу. Одеяло куда-то тоже исчезло. «Она ушла! Ушла! Точно сон!..» И тут его осенило. Медленно, но отчётливо стала приходить мысль, что, может быть, это сон, всё – сон. Нет Лисы, она ушла, точнее даже не приходила.
Это озарение пришло в течение одной секунды, но было настолько мучительным, что даже боль во всём разбитом теле на время показалась ничтожной. Боль вырвалась стоном, больше похожим на плач, рёв, перемешанный со слезами, злость и одновременно слабость, в непонятном наборе букв.
«Почему? Снова так… Снова ушла… Что не так сделал? Или нет, нет, это же только сон… Почему он не может быть правдой?» - блуждала, томилась мысль. «Она была уже обречена, обречена быть счастливой, я бы отдал ей всё, всего себя. Я бы сделал больше, чем всё, клянусь, отдал бы, нашёл, перепрыгнул, если только, если бы только не сон…» - слова постепенно путались, повторялись, звучали тихо и вяло, даже будучи не словами, а мыслями.
«Но она не пришла... Не захотела? Предала? Почему?.. Теперь ей не получить всего этого. Теперь обречён я… Только, увы, на иное.
Что же я сделал, что? Просто мог немного больше, чем остальные. Но все не поняли, все отвергли… Даже та, кому я верил больше всего, даже она… Посмела со мной…» - перед затуманенными глазами пронеслась картинка минувших событий. Только на сей раз это были не мальчишки, не жестокие люди с фонарями и масками, а одна маленькая девочка, всего лишь маленькая девочка. Как то ни странно. Одна.
Всё было хорошо, раньше было. Он служил ей, был её музой и жизнью, как порой признавалась она, как выходит теперь, обманывала. Лунный свет освещал их лица, он и она общались, повторюсь, было всё хорошо, не предвещало беды, даже не намекало на неё. Ни одним глазом.
…Лунный свет освещал также и день, когда он, измученный, опускался снова в глубины пещеры. Когда боялся смотреть назад, рыдая, падал, буквально падал – крылья уже не несли. Они также были разбитыми, расцарапанными, окровавленными и слабыми. (И в итоге немного не рассчитал и упал – отсюда было одного из его ранений.) Когда он буквально бежал от мира, хотел спрятаться здесь, закрыться, а потому убежал так далеко, едва ли не на самое дно, в самый дальний, самый последний зал этой тайной запутанной и безлюдной пещеры. Он убежал в неё, пытаясь уйти в себя. Но не смог даже там, потому что память живая. Образ предательницы и обманщицы, обладательницы, как некогда казалось ему, самого красивого имени, он стоял перед глазами, слова – в ушах, и некуда было деться. Когти царапали руки – отчасти это он сам нанёс себе эти раны.
Но не все. Многие оставила в тот день она. Особенно самые страшные и глубокие. А он боялся боли, всегда боялся её, как огня. Избегал всяческими возможными способами, точно зная, что от боли не спрячешься. От неё нет ни дороги, ни исцеления. Слова и поступки ранят, порой намного хуже ножа. Эта маленькая девочка буквально вырвала его сердце, у него, того, кто жил столько лет, столько всего видел и слышал, летал почти от сотворения этого мира, не поддавался никому, ведал всё, мог всё, и тут вдруг… Это было противно, низко, глупо и мерзко – всё одновременно. Противно самому себе, от одной только единственной мысли. От одного понимания того, кто сумел разрушить весь мир. И что теперь будет ей – ничего ведь.
«Она. А ведь сколько было хуже, страшнее! Кто бы мог знать, кто бы мог предупредить раньше?.. Никто.
Всю жизнь мне казалось, что быть понятым и счастливым несложно, совсем несложно. Найти хотя бы одного, отдаться ему, делить этот мир на двоих… А оказалось, что нет. Что не мы влияем на всё, а люди, обстоятельства, снова люди, они правят ими, правят весь бал, играют всей жизнью, а мы, я, только пешки, всем мечтам суждено разбиться о камни жестокой реальности…
А вроде бы так легко... Говорят, только б было желание… Почему его нет? Что не так? Вновь вопрос мой, увы, без ответа. Стены ничего не могут сказать. Повторят только эхом вопросы… Эхо, к чёрту оно! Ведь вопросы только добавляют мучений.
Всё могло быть по-другому. Всё, совсем всё… Кто виноват – они, я? Или, может, никто? Так нынче часто сказывают, спорят, хотят всем угодить, только ранят. Но только у кого-то болит. Но никому нет дела до чужой боли, таков этот век, увы…
Лиса!» – губы беззвучно разжались, пытаясь сказать, позвать. Воздух вышел без звука, хрип потонул в тишине. «Лиса, где же ты? Сколько тебя мне ждать?
…Она была обречена на счастье, а теперь обречён я, но на боль…»
…Он давно уже запутался в ощущениях, не знал, не понимал и больше не мог понять, душевная или физическая боль съедала его. Всё свалилось в кучу, смешалось. Ощущения переходили границы разумного. Хотелось только одного – только закрыть глаза. Не чувствовать, не понимать, не знать и не помнить. Этого всего и себя. Начать жизнь всю сначала, пусть даже в сотый, в тысячный раз… Но только жить, но не так. Не так…
Жить по-другому, или продолжать лежать и звать смерть. Звать, знать, что она придёт, что никто тебе не поможет. Даже она. Медленно умирать от боли, от ран, давно похоронив счастье – ещё задолго до этого. Мучиться, звать и стонать, рыдать, ненавидеть себя и всех, снова рыдать, снова кричать, пытаться кричать, шептать… Не иметь возможности даже сдвинуться с места, собрать, снова расправить крылья, снова увидеть Луну, звёзды, весь белый свет, радость, жизнь… Быть как в бреду, изредка возвращаясь в сознание.
А ведь ещё недавно он горел желанием жизни, мечтой. Но только это судьба, проклятие, рок, наваждение. В мире есть те, кому суждено только так, кто никому не нужен. Кто пытался, не мог иль не смог, у кого всё происходило против его воли. А могло бы всё быть по-другому… Могло быть…
Вспоминалось утро. Этот прескверный день. Самый ужасный день жизни, возможно, даже последний. Эта самая девочка, к слову, не такая и маленькая, все предыдущие его хозяйки, подруги. Луна, как одна из них. Лес, в котором он начал ощущать бессилие. По которому летел, когда слёзы застилали глаза, где упал лицом на траву, и обеспокоенные травы, жучки и бабочки, и животные склонились над ним, пытаясь чем-то помочь. Не смогли, но в мыслях хотя бы пытались! Жаль, не было там людей. Именно из-за этого факта он собрался, взлетел из последних сил, вновь направился к любимой пещере, а после опустился в неё, упал, будучи уже почти дома, какое-то время блуждал по залам, думал, вздыхал и ждал. И только потом понял всё и, смиренный, отправился искать, жаждать смерть. Но снова, увы, без взаимности. Представьте, даже со смертью.
«…Я не верю в счастливое одиночество. Всё уже, прошло время. Я понял, что это не так. Много лет. Тысяч лет! Служил, был любим, был нужен многим. А теперь, увы, никому. А ведь есть те, кто бы понял меня. Есть они, я уверен! Мы просто не знакомы. Пока. Возможно, не всё потеряно…» - говорила почти неслышно, шептала, молила надежда.
Но только страх победил.
…Не настолько серьёзными были телесные раны, они зажили, через месяц не осталось следа. Телесные раны, не душевные. Ведь те, как известно, не заживают.
***
…На каменном полу самой дальней глубокой залы пещеры, у которой ещё нет названия, передавали, был найден труп. Его не смогли опознать, учёные, как один, все развели руками. Существо напоминало человека и, возможно им было, только мутировало. У него имелся хвост, крылья, слишком вытянутые конечности и слишком толстая кожа. Оно было в расцвете сил и лет, его смерть не являлась подарком старости.
Пещера сохранила существо почти первозданным. Законсервировала благодаря идеальному климату. Прошло много, возможно, даже очень много лет, после того, как его убили. На теле неизвестного существа обнаружено несметное количество переломов, колотых, резаных, рваных ран. Застывшая кровь напоминала обыкновенную засохшую краску, согнутая фигура – спящую. И только руки, лицо, закрытые мёртвым сном глаза выражали невыносимую боль. «Должно быть, он умирал очень долго…» - гласил заголовок статьи каждой хоть сколько уважающей себя газеты почти по всему миру.
…Но люди не могли представить себе, даже в шутку, сколько на самом деле длилась эта вечная ночь… Какие боролись чувства, как жизнь была вынуждена отступить в тень, спасовать, только от страха быть снова такой же измученной…
…Как только последние люди покинули зал пещеры, он вздрогнул, открыл глаза и как будто ожил. Он был жив. Потому что не умирал. Потому что так и не смог смириться с судьбой одиночества. Потому что снова зачем-то ждал. Возможно, наконец, не напрасно…
Севастополь, ноябрь 2019, 404
